Уже закуриваем. Точнее уже курим. Да и вообще все правая сторона лица вся закончена. Впереди нас ждет мучение с волосами, но мы переживем. Мы с Игги вообще не унываем. Смотрим друг на друга, слушаем его. Побольше бы таких друзей.

А знаете, что мне мама на днях выкинула… Я все равно скажу. Мол ходить на курсы какого-то худ. института. Я упала что ли? Говорит я глупая, это престижно, деньги не вопрос:D. Типа поступлю если, бешеные бабки, все дела… Я лучше буду последним нищебродом, который рисует сам для себя. 

Вопрос, наверное, назревает: почему. Ну во-первых я не смогу рисовать по теме. Там ведь всякие проекты и тд. Я сама по себе, к тому же я не умею ничего кроме людей рисовать. Это кстати во-вторых. Там наверняка учат. Учат! Я послала все, где учат. И раз уж это ПРЕСТИЖНО, скорее всего там надо знать всякие жанры, нежанры… всякие техники, везде разбираться… Мне оно надо?

Ну, в общем, Шуту нахрен ничего не надо.

С:

Ну что, меня можно назвать состоявшимся художником?:D

Теперь я рисую на улице. И все-таки черно-белую картину решила попробовать. Краски не хватит если, схожу в магаз, не умру. Игги Поп в молодости. Ну не так уж и в молодости… Он совсем когда молод был, у него стрижка короткая была. Ну, тут ему лет 30, наверное. Или 40… Сейчас ему где‐то 60, если кто не знает. 

Начала в общем.

Я сижу на земле и щелкаю семки из кармана рубашки. Украла немного сегодня утром. Орет the stooges, а я читаю эфир мп. Хорошо. Музыка хорошая.

О, голуби. Теперь и они отведают моих краденых семок. Ветер сильный, тепло. Волосы на лицо, плохо видно. Обманываю голубей, кидаю им кожуру. Мне бы собеседника сюда. Такого же как я.

Вот, сижу тут в своих старых стремных джинсах. И дождь начинается. Отлично.

Я в порядке.

— Ты куда?

— Кататься.

— Сейчас дождь будет.

— Его и жду.

Поехала, как всегда, своим маршрутом к кладбищу. В наушниках Scumfuck, и чувствую себя прекрастно, наслаждаясь канадским панком. О, как же я к нему привыкла. Как брат родной уже. Моментами гром перекрикивал музыку, а проехав на велосипеде 10 футов, прибыл и дождь. В гору — с горы. Я делала вид сама для себя, что не обращаю внимание на грозу. Но какой страх. Я на самом-то деле как и Трус — трус. Но мне было не до этого.

Это не смешно. Доехав до кладбища, поехала обратно. Без всяких тормозов, гнала ради удовольсвия. Не из‐за дождя — во имя дождя. Резко затормозила ногами, сбила все ноги, я же в сланцах была, щет. Пыль поднялась, вернулась на 3 фута назад, думала лягушку сбила. А для меня это болезнено. Это был лист. А потом наушники запутались. Стояла распутывала. А какая картина: стоит под грозой и дождем в насквозь промокшей рубашке, пялится на землю и одновременно распутывает наушники. А у меня зрение плохое, дальше вытянутой руки не вижу лица. Это не смешно.

1. Страх убийства. 2. Страх смерти.

Приятно. Глупо. Не смешно.

«Первый раз вижу, чтобы человек испытал грусть, злость, странно улыбался, подпевал песню, посмеивался, удивлялся за одну секунду»

(с) Владик

Откуда мне было знать, что на меня смотрят. Я не смотрю по сторонам. Хотя наверное это был редкий момент, когда я была искренней. Я одно большое противоречие, и я пытаюсь выбраться из этого каждый день. «Но я не такой (с)»

Что ж, я просто молчу в последнее время. Я не отвечаю на вопросы… нет, я вообще ни на что не отвечаю. Некоторые думают, что это невежество, а я так чувствую свою вину. Кто‐то говорит, что я изменилась не в ту сторону. Я не допущу этого. Потому что я всегда была на той стороне. Скажите, почему вы думаете, что так нельзя? 

Почему можно все пропустить? Потому что лучше всего все пропустить.Что‐то станет проблемой, когда это коснется нас.  Я с этим не согласна. И все ведут себя так, будто это нормально. Почему мы притворяемся? Почему, не отвечаешь? 

А я так долго ошибалась. Я с самого начала это знала. Но я никогда ничего не смогу вернуть. Они были там, где почти никого не было. Там почти никого не осталось. Когда‐то там опустеет, я чувствую как это подходит, мы не разговариваем почти из‐за этого. От одной мысли что я останусь совершенно одна. Я и так сама по себе, а если не будет к…  Я уже не знаю что делать. Я ничего не делаю. Мы все молчим.

«Если ты начнешь курить, я сверну тебе голову. Ну я имею в виду ни как сейчас, одну две недели назад, вторую сегодня. В смысле если ты будешь как я, пачку за три дня скуривать»

(с) Владик

Естественно, это мне. Мне вообще-то плевать на свое здоровье. Я покурю, если мне будет плохо. Ну в смысле очередное дерьмо случится. Никто же не станет мне говорить, что оно слишком часто. Просто всем понятно. Нет, я не жалуюсь. Я никогда не жалуюсь. Это моя одинокая вымышленная жизнь. Не потому ли она стала такой, что слишком рано я начала терять. Да и вообще я стала другим человеком. Когда настанет осень, не приходи ко мне со своими проблемами, они мне не нужны. И не говори мне, что я циничная, это понятно. А мне похрен на все. Я больше никогда не буду париться о проблемах, их просто нет для меня. 

И не задавай мне вопросы, потому что у меня больше нет ответов. Никогда не спрашивай меня, потому что я не слушаю. Это всего лишь этапы и уроки, которые преподносит жизнь. А я просто не могу их выучить. Я могу бегать по кругу, но никогда не изменю то, что я наделала. И однажды я заплачу за все зло, что совершила.

Я просто живу. Совершенно не равна другим, но живу. Низко, но живу.

Да здравствует панк.

«Я счастлив (с) Трус»

Серьезно, на минут 10 наверное точно. А все потому что я наконец-то закончила картину. Три дня долгой работы. Я думала, буду рисовать месяц или два. А все потому так быстро, что холст у меня это был учебный. Он много пережил: и зомби, и океан, и панка… еще много чего. Все было смыто мною лично. Я не надеялась на что‐то, начинала, чтобы так… подурачиться. А фон у меня видите какой… Хотела закрасить, а потом подумал: к черту. Так ахуенно.

Зато теперь я знаю, что ничего я не умею рисовать, кроме портретов и людей. Доказано. Проверено. 

В основном мое счастье не только в том, что я дорисовала, а в том, что это Вадим. Без памяти люблю Утенкова, как Лена Олега Майями из дома два. И вот теперь можно жить. Буду идти домой, зная, что там меня ждет Вадим. 

Потом может подпишусь, как на пчелах. Потом, сейчас ничего не хочу. Блаженство ведь.