Рекламы в лифтах ранят меня. Все мои деньги по возможности улетают в ящики для пожертвований. И нельзя помочь всем. И я слишком молод, чтобы иметь много денег. Это чувство… ненависти. Доводит тебя до истерик и слез. Только потому что ты не можешь помочь. Почему ты всегда должен думать об этом?

Видимо, ты идиот.

Какой приятный звук от нажатия кнопки в лифте. Какой чистый звук от топота ботинков по асфальту. Ты когда-нибудь слушал? Я да. 

ни с кем не разговариваю, да и не хочется. И я не хочу слушать свою прежнюю музыку. Больше. 

Ощущения, словно мне уже не надо ничего писать. И, уж тем более, не надо ничего рисовать. И повесить все свои недорисованные картины на стены. К ним уже никто не прикоснется.

И я одеваю на себя эту огромную башку Фрэнка. И хочу остаться таким уже навсегда.

С утра, когда нет холодной воды, а чайник пустой… (и сука даже нет никаких других запасов, кроме, конечно, святой воды)… Кипятишь святую воду. Для своего кофе.

И я думаю: какого черта я делаю? Эй, Господь, я что должен остаться без своего гребанного кофе? Как там было в «Кофе и сигаретах»… Маньяк на кофеине.

И, наверное, так делать нельзя. Я не знаю, что это за совпадение, этот день был самым отстойным. Ну и к черту его. Мне нравится это, когда ты завален неприятностями, это лучше, когда их нет. Я знаю что это. Я знаю, как это убивает тебя. 

бум.

И сам Господь в последний раз

В небесный скажет мегафон:

«Никто не любит тебя».

Крематорий — «Веселый ансамбль»

А если включить шум дождя в одной вкладке, а свой плейлист — в другой, хорошо получается. И кажется, что ты один. Один на планете. Голова отключается. А кто я такой в этом пространстве, зачем мне это знать… В выдуманном мной пространстве. И сколько времени мне требовалось, чтобы его найти? 

Тут есть мои вопросы, которые возникли в моем детстве. Мои вопросы. Которые сводят меня с ума. О бесконечности в другую сторону. Я всегда думала больше о прошлом, чем о будущем (пожалуй, это и создало проблемы — о каком прошлом ты должен думать, если тебе 4?) У этого места, на котором стою я и на котором стоишь ты, нет временного начала. А если оно и было, то что было до него? Так что я решила, что я вообще не верю в это место. Иллюзия жизни и истинный вид настоящего. Пожалуй, самое страшное, что могло прийти в голову маленькому ребенку. Если однажды ты откроешь глаза не так, как ты обычно их открываешь. Увидишь не иллюзию, в который ты живешь, не свой дом, не свою семью, не голубое небо, не землю… Увидишь настоящее место, в котором засыпают души, чтобы попасть туда, что мы называем жизнью. И значит ли это, что ты умер? Отсюда вытекали новые вопросы.Значит ли это, что мы — только сны пустоты? Я могу думать, двигаться и чувствовать, как и любой другой человек. Тогда что делает меня особенным? Что делает меня отдельным человеком? Как я могу доказать, что я живой? Когда могу являться ничем. Жизнь заканчивается — я просыпаюсь в том месте. И все. Меня снова нет. Правда, в пятилетнем возрасте вопрос был сформулирован иначе: Что я делал до того, как попал сюда? Нет ощущений того, что ты где-то был. Ты просто возник. А как хочется верить, что ты — бесконечен. Бесконечен в обратную сторону...

Где-то здесь есть ответ на то, почему мне все равно на этот мир. Потому что скоро я собираюсь покинуть его. Мой дом — не иллюзия, в которой я сплю, а то место, где я заснул. 

/Шум леса и Патти Смит. Самые сочетаемые звуки, которые могут вообще быть. Если бы я занималась музыкой, в моих песнях однозначно были бы эти шумы. Hey, Lord, i'm waitin' for you. Oh, God, i'm waitin' for you. /

лан, это было нарисовано на скорую руку, пока он застрял в голове. нужно действовать быстро, пока он не ушел. чтобы перенести потом на картину, уже нормально, по-человечески, а не через задницу, как обычно. 

А та картина уже началась неделю назад. Со льва в барабанах. Я не знаю, как это вышло, вернулась страсть к барабанам, а тут еще Джинджер Бейкер. И вот он. Африка. Джунгли. Я уже говорила это своему другу. И на хер ваш новогодний духXD. Welcome to the jungle. 

Так вот, хотела нарисовать Бейкера, пока не пришел Шут. Тобишь я сам. Хотя, конечно, жаль, что я не брутальный усатый мужик. Пусть там стоит он. Но мой любимый барабанщик не останется в сторонке (наркоманов на моих картинах еще никто не обделял), закину на землю табличку «Остерегайтесь мистера Бейкера». И что-нибудь с Джоном Генри Бонэмом, раз уж такая тема пошла. 

Когда я возвращаюсь, мы начинаем жить. Иногда у нас светло, но большую часть времени — темно. Обычно я думаю, что мы всегда одни. Что больше никто не живет за пределами нашей комнаты. Я ставлю для нее стул от ударных к моему столу, чтобы она могла равноправно сидеть рядом со мной. И мы слушаем музыку. В последнее время это Джинджер Бейкер. Любим послушать барабаны. И никаких слов.

Когда моя голова забита, достаточно освободить сознание от необходимости анализировать, судить и делать выводы. Я даже научилась не думать. Ни одна мысль не проходит, или она просто исчезает, что я даже не успеваю замечать ее. Но затем ты чувствуешь себя пустым. В такие моменты, когда у тебя нет собственных мыслей, начинаешь слышать чужие. Но на то требуется много времени, да и то, если ты ловишь контакт с тем, который думает об одном и том же. Это и был мой пес.

Я смотрю черно-белые фильмы Джима Джармуша. Ну знаете, типа «Кофе и сигареты», «Более странно, чем в раю» и тд. Особенно «Вне закона» мне нравится. Думаю, сейчас крайне мало снимают черно-белое кино. Хотя может и достаточно, возможно, я просто не замечаю. Так вот. Смотрю эти фильмы. Слушаю Тома Уэйтса. И все в порядке. И даже если не в порядке, ты думаешь, что в порядке. 

Все мысли направлены на то, куда мне убираться и что делать со своей жизнью. Я думаю, что знаю чего хочу, но не знаю наверняка. Я хочу видеть, как это спасет меня. Я хочу видеть, как это погубит меня. Я работаю над этим, как бы там ни было. 

Но я знаю, Иисус любит меня, может, даже  немного больше, чем других. 

Я повторяю свой маршрут. Мой путь казался мне до смеха привычным. Мои друзья оказались телевизионными экранами, я этого не хотел. Они этого хотели. И я не иду по замкнутому кругу. 

 Слушаю Дилана целыми днями, думая, что так легче живется. И это происходит всякий раз, когда я постепенно освобождаюсь от ненужных мыслей. А когда мне скучно, я просто смотрю рестлинг, и рестлеры кажутся мне идеальными. Актеры. Профессионалы. С отточенными образами и определенными словами. Я к этому не стремилась никогда. Скорее, наоборот. «Нерешительность» мое второе имя, «Решительность» — третье.